Политика

Американские ученые признали угрозу того, что в Карабахе может по-настоящему «полыхнуть»

 Учитывая плачевное состояние нынешних отношений между Соединенными Штатами и Россией, у администрации США может возникнуть  искушение вмешаться в конфликты на постсоветском пространстве в рамках усилий по ослаблению российского влияния. Этому искушению следует сопротивляться. Последствия для региона будут ужасными, а последствия для американских целей ограниченными или негативными. Об этом говорится в статье Quincy Institute For Responsible Statecraft

«У США нет жизненно важных национальных интересов на Южном Кавказе. США также не обладают ни стратегией, ни способностью контролировать последствия новых войн — в результате чего эти последствия могут оказаться негативными для интересов и ценностей США, а также для населения соответствующих регионов.

Влияние России на постсоветском пространстве не было столь однозначно негативным, как предполагает вторжение в Украину; в некоторых частях этого региона Россия действовала для поддержания стабильности и сдерживания проникновения и распространения боевиков, таких как «Исламское государство» и «Аль-Каида» и их непосредственных филиалов, которые также являются заклятыми врагами Соединенных Штатов. Наконец, хаотический вакуум, который мог бы привлечь китайскую мощь, определенно не отвечал бы геополитическим интересам Соединенных Штатов.

Таким образом, в Центральной Азии российские силы сыграли важную роль в защите Таджикистана от распространения исламистского экстремизма из Афганистана. Пограничный конфликт между Таджикистаном и Кыргызстаном в сентябре 2022 года также может быть частично связан с ослаблением способности России влиять на отношения между этими странами. Это столкновение привело к десяткам смертей и более 100 000 человек стали беженцами. Аналогичные пограничные проблемы существуют между несколькими государствами Центральной Азии.

Однако наиболее непосредственная угроза возобновления конфликта существует на Кавказе, где разгорелись ожесточенные бои между Азербайджаном и Арменией, а российские миротворцы, которые поддерживали относительную стабильность в Нагорном Карабахе после войны 2020 года, похоже, больше не способны на это.  Российские войска также были выведены из Армении для усиления войны России на Украине, что ставит под сомнение способность России выполнять свои обязательства по защите самой Армении от Азербайджана и Турции.

Грузия, со своей стороны, явно заинтересована в том, чтобы свести на нет победы России в войнах 2008 и начала 1990-х годов. На российском Северном Кавказе в Дагестане растет недовольство из-за сильного местного сопротивления призыву местных мужчин на войну в Украине, что может способствовать возрождению исламистского радикализма. Влияние на Южном Кавказе может также подорвать контроль России над Северным Кавказом.

С 2020 года переговоры о статусе  Нагорного Карабаха зашли в тупик. Россия, однако, стремилась компенсировать это Азербайджану путем продвижения азербайджанского транспортного коридора, связывающего Азербайджан с Нахиджеваном и через Нахиджеван с Турцией и Западом — план, который также отражает растущее стремление России к хорошим отношениям с Турцией. Армения согласилась обсудить это, несмотря на большие опасения по этому поводу как в Армении, так и в Иране, опасающемся любой экспансии азербайджанской власти вдоль своих северных границ. Чтобы выразить свою озабоченность, Иран в октябре 2021 и 2022 годов провел военные учения вдоль своей границы с Азербайджаном.

Возможность тесного российско-иранского сотрудничества на Кавказе вопреки усилению роли Америки увеличилась благодаря более тесным военным связям, установленным в результате войны в Украине, где российские силы начали использовать иранские беспилотники со значительным эффектом.

После российского вторжения в Украину на Южном Кавказе открылась новая глава. Баку использовал войну в Украине, чтобы проверить решимость Москвы и ее миротворческой миссии в Нагорном Карабахе. В конце лета 2022 года Азербайджан совершил беспрецедентный шаг, продвинувшись на несколько километров вглубь собственно территории Армении после стратегического поражения России в Харькове.

Неспособность России отреагировать — несмотря на российско-армянский договор и членство Еревана в Организации Договора о коллективной безопасности — серьезно ослабила веру армян в союз с Россией и привела к инициативам Армении в отношении Вашингтона.Сентябрьская эскалация была прекращена путем прекращения огня при посредничестве США.

За последней вспышкой боевых действий также последовал визит в Армению (очень показательно, что не в Азербайджан) спикера палаты представителей Нэнси Пелоси в сентябре 2022 года в сопровождении двух американских членов Конгресса из группы по армянским вопросам. В ходе этого визита Пелоси сделала ряд безоговорочно проармянских и антиазербайджанских заявлений — признак того, насколько предвыборные расчеты Конгресса США могут отличаться от стратегических расчетов силовых ведомств США. Их попыткам сближения с Азербайджаном несколько мешает тот факт, что Азербайджан является беззастенчивой наследственной диктатурой династии Алиевых, тогда как Армения является демократией, хотя и несовершенной.

ЕС также проявил новый интерес к ситуации между Арменией и Азербайджаном. Президент Европейского совета Шарль Мишель провел несколько раундов переговоров между премьер-министром Армении Пашиняном и президентом Азербайджана Алиевым, направленных на достижение прочного мирного урегулирования.

Однако события в конце ноября 2022 года продемонстрировали крайние трудности, с которыми сталкиваются любые попытки внешнего посредничества. С одной стороны, на саммите возглавляемой Россией Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в Ереване 24 ноября Путин подвергся резкой критике со стороны Пашиняна и армянских СМИ за неспособность России и ОДКБ защищать Армению от Азербайджана. Вместо этого правительство Армении попросило Францию (в которой проживает многочисленное и влиятельное армянское меньшинство) выступить посредником в карабахском конфликте. По словам профессора Эмиля Авдалиани: «Протесты указывают на сдвиг в восприятии Армении России. Ее ненадежность как союзника стала ощутимой. Антироссийские настроения всегда присутствовали среди политических элит Армении, но теперь они переходят в обиду. Протесты пошли на пользу Пашиняну, поскольку позволили ему показать, что Армении нужны конкретные гарантии, а не пустые обещания. Это не означает, что Армения будет выходить из ОДКБ, а лишь то, что Ереван пытается повлиять на негативную динамику в организации группировке».

Однако предложение французского посредничества было немедленно отвергнуто Азербайджаном. Президент Ильхам Алиев отменил запланированные на 7 декабря переговоры с Арменией в Брюсселе, которые должны пройти при посредничестве Франции и ЕС, и заявил, что Азербайджан отвергнет любое дальнейшее участие Франции в переговорах, добавив, что выражение Парижем  поддержки суверенитета Армении демонстрирует французскую предвзятость и «оскорбляют» Азербайджан.

И пока Армения пытается привлечь французскую и европейскую поддержку частично вместо поддержки России, она сталкивается с одним, вероятно, непреодолимым препятствием. Франция и ЕС также не собираются предоставлять Армении «конкретные гарантии». Несмотря на возросшую слабость, у России все еще есть войска в Армении, которые обеспечивают последний барьер для азербайджанского или турецкого вторжения в собственно Армению. Вероятность того, что Франция — не говоря уже об остальной части ЕС — пожелает или сможет развернуть войска на Кавказе или предоставит военную гарантию (в том числе ядерное сдерживание) Армении, как это сделала Россия, очень мала.

Ограничение влияния Франции и ЕС также выявляет фундаментальную проблему карабахского мирного процесса, о которой уже упоминалось: не может быть реальной безопасности армян в Азербайджане или азербайджанцев в Армении без присутствия крупных, долгосрочных и нейтральных миротворческих сил. сил (как в Боснии). Таким образом, без развертывания американских миротворцев Соединенные Штаты не могут сыграть решающую роль в прекращении Нагорно-Карабахской войны и контроле последующей ситуации в регионе. Однако направить такие силы было бы крайне безрассудным шагом со стратегической и военной точки зрения. И Россия, и Иран будут резко против. Учитывая все более сложное состояние американо-турецких отношений, это также вряд ли будет приветствоваться Турцией.

Следовательно, силы США должны быть созданы и поддерживаться перед лицом враждебности со стороны всех трех великих держав региона, которые между собой контролируют все сухопутные границы Южного Кавказа. В случае дальнейшего ухудшения отношений с Россией или Ираном (или с обоими) такие силы окажутся под серьезной угрозой.

Однако вмешательство США, вызвавшее враждебность Армении по отношению к Ирану, не приветствуется в Армении; и не в интересах Америки подвергать себя рискам, связанным с таким военным присутствием. Во-первых, несмотря на недавнее разочарование в России, в армянской исторической памяти глубоко запечатлелся тот факт, что после Первой мировой войны западные державы, включая Америку, не сделали ничего, чтобы оправдать свою проармянскую риторику, и было лишь вмешательство советской армии, предотвратившее разрушение Армении Турцией и Азербайджаном. По словам одного американца армянского происхождения в Ереване после визита Пелоси: «Важно видеть, что США, наконец, активизировались и осознали, что здесь происходит. Но теплые слова — это еще не все. Нам нужна ощутимая поддержка, чтобы помочь остановить тех, кто хочет стереть нас с лица земли».

Во-вторых, попытка США заменить Россию, несомненно, вызовет сильное сопротивление Москвы; и хотя российская военная мощь резко сократилась с начала войны на Украине, Россия сохраняет значительную способность дестабилизировать внутреннюю политику Армении. Наконец, установление военного присутствия США на Кавказе, скорее всего, подтолкнет Грузию к новой попытке силой оружия вернуть утраченные территории Абхазии и Южной Осетии.

Этнические споры на Южном Кавказе чрезвычайно сложны по своей природе и крайне трудноразрешимы. Эти конфликты нельзя просто свести к проблеме господства России, способствующей отделению и конфликтам. Действительно, западные наблюдатели всегда признавали это в случае с Нагорным Карабахом, во многом благодаря приверженности армянской диаспоры на Западе. Не имея таких диаспор, абхазы и осетины столкнулись с тем, что их собственные взгляды и интересы в подавляющем большинстве случаев игнорировались.

У Соединенных Штатов нет волшебной формулы для решения любого из этих конфликтов. В случае Нагорного Карабаха, стратегия США зависла между стремлением к более тесным отношениям с Азербайджаном и влиянием армянской диаспоры в Конгрессе США. В случае с Абхазией и Южной Осетией политика США в целом сводилась к простой поддержке Грузии. Это создает вероятность того, что более широкое военное и политическое участие США в регионе станет неразрывно связано с повесткой дня изгнания России, и Америка не сможет создать собственный стабильный региональный порядок.

До сих пор правительство Грузии, в отличие от правительства Азербайджана, не использовало трудности России на Украине для начала или угрозы новых военных наступлений с целью вернуть утраченные территории. В правительстве Грузии доминирует партия «Грузинская мечта», лидер которой Бидзина Иванишвили имеет тесные деловые связи с Россией. Грузия также не ввела экономических санкций против России, хотя и проголосовала в ООН за осуждение российского вторжения в Украину.

Несомненно, грузинская осторожность также была сформирована памятью о катастрофическом поражении Грузии в прошлый раз, когда она пыталась это сделать, и тем фактом, что после продолжительной прогрузинской риторики Америка не пришла Грузии на помощь. Однако эта сдержанность вызвала значительный гнев в грузинской общественности, а более активное участие США, особенно в сочетании с новыми поражениями России на Украине, вполне может лишить грузинское правительство возможности не предпринять еще одну попытку; и если оно продолжит отказываться, оно может вслед за несколькими предыдущими постсоветскими правительствами быть свергнутыми в результате переворота или народного восстания.

Если такой грузинский шаг приведет к отвоеванию этих территорий, результатом почти наверняка будет некое сочетание бегства и этнической чистки осетинского, абхазского и русского населения Абхазии и Южной Осетии, что само по себе является тяжким преступлением, которое дискредитирует Америку и усилит те голоса во всем мире, которые описывают приверженность США демократии и правам человека как лицемерную ширму для возвышения США.

Однако существовал бы и серьезный риск того, что, как и в 2008 году, такой ход Грузии потерпит поражение. Хотя грузинские вооруженные силы хорошо вооружены и финансируются Соединенными Штатами и НАТО, население Грузии едва ли составляет одну десятую населения Украины, в то время как Россия создает путем призыва новые резервы, которые она может перебросить в Грузию в случае необходимости.

В военном отношении Россия могла завоевать всю Грузию в августе 2008 года, но французское посредничество и желание России улучшить отношения с Европой вынудили Москву отступить. Сегодня победа России над Грузией даст Кремлю возможность либо добиться уступок от Запада в обмен на сдержанность, либо унизить Америку, раздавив американского партнера. В качестве альтернативы, чтобы предотвратить любой из этих сценариев, у администрации США может возникнуть соблазн напрямую вмешаться в конфликт. Однако это приведет к сценарию, которого администрация Байдена до сих пор избегала в Украине: прямое столкновение между американскими и российскими войсками с чрезвычайно опасными последствиями.

Администрация Байдена должна продолжать свою текущую политику осторожной дипломатии на Кавказе и стремиться помочь предотвратить новые конфликты, избегая при этом новых затруднений.

Ни мораль, ни национальные интересы США не оправдывают поощрения Соединенными Штатами этого риска. Хотя сторонникам всеобщего превосходства США может быть трудно согласиться с этим, Соединенные Штаты исторически вообще не имели никаких важных интересов на Кавказе — как это продемонстрировано тем, что они держались в стороне от региональных конфликтов как после Первой мировой войны, так и после Второй мировой войны. Присутствие России на Кавказе за последние 30 лет также не нанесло значительного ущерба Соединенным Штатам или международному порядку, возглавляемому США. Поэтому администрации Байдена следует продолжать свою текущую политику осторожной дипломатии на Кавказе и стремиться помочь предотвратить новые конфликты, избегая при этом новых затруднений».

Похожие записи